Неточные совпадения
Положим, что прецедент этот не представлял ничего
особенно твердого; положим, что в дальнейшем своем развитии он подвергался
многим случайностям более или менее жестоким; но нельзя отрицать, что, будучи однажды введен, он уже никогда не умирал совершенно, а время от времени даже довольно вразумительно напоминал о своем существовании.
Он не хотел видеть и не видел, что в свете уже
многие косо смотрят на его жену, не хотел понимать и не понимал, почему жена его
особенно настаивала на том, чтобы переехать в Царское, где жила Бетси, откуда недалеко было до лагеря полка Вронского.
«Без сомнения, наше общество еще так дико (не то, что в Англии), что очень
многие», — и в числе этих
многих были те, мнением которых Алексей Александрович
особенно дорожил, — «посмотрят на дуэль с хорошей стороны; но какой результат будет достигнут?
Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет,
особенно когда вспомню о том, что под ними покоится.
За большим столом ужинала молодежь, и между ними Грушницкий. Когда я вошел, все замолчали: видно, говорили обо мне.
Многие с прошедшего бала на меня дуются,
особенно драгунский капитан, а теперь, кажется, решительно составляется против меня враждебная шайка под командой Грушницкого. У него такой гордый и храбрый вид…
Она, то есть порода, а не юная Франция, большею частью изобличается в поступи, в руках и ногах;
особенно нос очень
много значит.
Многие были не без образования: председатель палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского, которая еще была тогда непростывшею новостию, и мастерски читал
многие места,
особенно: «Бор заснул, долина спит», и слово «чу!» так, что в самом деле виделось, как будто долина спит; для большего сходства он даже в это время зажмуривал глаза.
В другое время все это, конечно, внушало
много уважения, но на этот раз Аркадий Иванович оказался как-то
особенно нетерпеливым и наотрез пожелал видеть невесту, хотя ему уже и доложили в самом начале, что невеста легла уже спать.
Разумихин, разумеется, был смешон с своею внезапною, спьяну загоревшеюся страстью к Авдотье Романовне; но, посмотрев на Авдотью Романовну,
особенно теперь, когда она ходила, скрестив руки, по комнате, грустная и задумчивая, может быть,
многие извинили бы его, не говоря уже об эксцентрическом его состоянии.
— Как это вы так заметливы?.. — неловко усмехнулся было Раскольников,
особенно стараясь смотреть ему прямо в глаза: но не смог утерпеть и вдруг прибавил: — Я потому так заметил сейчас, что, вероятно, очень
много было закладчиков… так что вам трудно было бы их всех помнить… А вы, напротив, так отчетливо всех их помните, и… и…
Слышал он, как и все, что существуют,
особенно в Петербурге, какие-то прогрессисты, нигилисты, обличители и проч. и проч., но, подобно
многим, преувеличивал и искажал смысл и значение этих названий до нелепого.
Феклуша. Бла-алепие, милая, бла-алепие! Красота дивная! Да что уж говорить! В обетованной земле живете! И купечество все народ благочестивый, добродетелями
многими украшенный! Щедростию и подаяниями
многими! Я так довольна, так, матушка, довольна, по горлушко! За наше неоставление им еще больше щедрот приумножится, а
особенно дому Кабановых.
Особенно Базаров почти ничего не говорил, но ел
много.
У него было
много интересных встреч, и одна из них
особенно долго оставалась в памяти.
Я не
особенно жалела его, хотя плакала
много, это, вероятно, от страха.
— Да. В таких серьезных случаях нужно
особенно твердо помнить, что слова имеют коварное свойство искажать мысль. Слово приобретает слишком самостоятельное значение, — ты, вероятно, заметил, что последнее время весьма
много говорят и пишут о логосе и даже явилась какая-то секта словобожцев. Вообще слово завоевало так
много места, что филология уже как будто не подчиняется логике, а только фонетике… Например: наши декаденты, Бальмонт, Белый…
— Нужно, чтоб дети забыли такие дни… Ша! — рявкнул он на женщину, и она, закрыв лицо руками, визгливо заплакала. Плакали
многие. С лестницы тоже кричали, показывали кулаки, скрипело дерево перил, оступались ноги, удары каблуков и подошв по ступеням лестницы щелкали, точно выстрелы. Самгину казалось, что глаза и лица детей
особенно озлобленны, никто из них не плакал, даже маленькие, плакали только грудные.
— Интеллигенты,
особенно — наши, более голодные, чем в Европе, смутно чувствуют трагизм грядущего, и
многих пугает не опасность временных поражений пролетариата, а — несчастие победы, Ильич — прав.
Особенно часто,
много и всегда что-то новое Лидия рассказывала о матери и о горничной Павле, румяной, веселой толстухе.
Клим нередко ощущал, что он тупеет от странных выходок Дронова, от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем взрослых,
особенно после того, как дети отказались играть с ним. В играх он обнаруживал
много хитроумных выдумок, но был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с ног так, чтоб ей было стыдно.
— Почему ты сердишься? Он — пьет, но ведь это его несчастье. Знаешь, мне кажется, что мы все несчастные, и — непоправимо. Я
особенно чувствую это, когда вокруг меня
много людей.
Первый раз Клим Самгин видел этого человека без башлыка и был удивлен тем, что Яков оказался лишенным каких-либо особых примет. Обыкновенное лицо, — такие весьма часто встречаются среди кондукторов на пассажирских поездах, — только глаза смотрят как-то
особенно пристально. Лица Капитана и
многих других рабочих значительно характернее.
Не только эти нуждались в грозном окрике, нуждался в нем и Лютов, заслуживали окрика и
многие студенты, но эти уличные, подвальные, кошмарные
особенно возмущали Самгина своим озорством.
Красавина. Скоро, красавица моя, скоро. Нельзя же вдруг! Ведь женихов у меня
много, да всё не тот сорт. Для тебя я уж
особенно займусь, хорошего тебе сыщу.
«Как это он? и отчего так у него вышло живо, смело, прочно?» — думал Райский, зорко вглядываясь и в штрихи и в точки,
особенно в две точки, от которых глаза вдруг ожили. И
много ставил он потом штрихов и точек, все хотел схватить эту жизнь, огонь и силу, какая была в штрихах и полосах, так крепко и уверенно начерченных учителем. Иногда он будто и ловил эту тайну, и опять ускользала она у него.
Он сравнивал ее с другими,
особенно «новыми» женщинами, из которых
многие так любострастно поддавались жизни по новому учению, как Марина своим любвям, — и находил, что это — жалкие, пошлые и более падшие создания, нежели все другие падшие женщины, уступавшие воображению, темпераменту, и даже золоту, а те будто бы принципу, которого часто не понимали, в котором не убедились, поверив на слово, следовательно, уступали чему-нибудь другому, чему простодушно уступала, например, жена Козлова, только лицемерно или тупо прикрывали это принципом!
Уж у Уленьки не раз скалились зубы на его фигуру и рассеянность, но товарищи,
особенно Райский, так
много наговорили ей хорошего о нем, что она ограничивалась только своим насмешливым наблюдением, а когда не хватало терпения, то уходила в другую комнату разразиться смехом.
— Ты сегодня
особенно меток на замечания, — сказал он. — Ну да, я был счастлив, да и мог ли я быть несчастлив с такой тоской? Нет свободнее и счастливее русского европейского скитальца из нашей тысячи. Это я, право, не смеясь говорю, и тут
много серьезного. Да я за тоску мою не взял бы никакого другого счастья. В этом смысле я всегда был счастлив, мой милый, всю жизнь мою. И от счастья полюбил тогда твою маму в первый раз в моей жизни.
Замечу, что от всех нас, от мамы и
особенно от Татьяны Павловны, она видела
много участья, но, пристроив ее у Столбеевой, все наши как-то стали ее забывать, кроме разве Лизы, часто навещавшей ее.
Удивительно, как
много посторонних мыслей способно мелькнуть в уме, именно когда весь потрясен каким-нибудь колоссальным известием, которое, по-настоящему, должно бы было, кажется, задавить другие чувства и разогнать все посторонние мысли,
особенно мелкие; а мелкие-то, напротив, и лезут.
Но я знал наверно, что у него были знакомства; в последнее время он даже возобновил
многие прежние сношения в светском кругу, в последний год им оставленные; но, кажется, он не
особенно соблазнялся ими и
многое возобновил лишь официально, более же любил ходить ко мне.
Но я был даже растроган; лжи, которой я опасался, не было, и я
особенно рад был тому, что уже мне ясно стало, что он действительно тосковал и страдал и действительно, несомненно,
много любил — а это было мне дороже всего. Я с увлечением ему высказал это.
— Это — очень гордый человек, как вы сейчас сами сказали, а
многие из очень гордых людей любят верить в Бога,
особенно несколько презирающие людей. У
многих сильных людей есть, кажется, натуральная какая-то потребность — найти кого-нибудь или что-нибудь, перед чем преклониться. Сильному человеку иногда очень трудно переносить свою силу.
Я должен здесь признаться в одной глупости (так как это уже давно прошло), я должен признаться, что я уже давно пред тем хотел жениться — то есть не хотел и этого бы никогда не случилось (да и не случится впредь, даю слово), но я уже не раз и давно уже перед тем мечтал о том, как хорошо бы жениться — то есть ужасно
много раз,
особенно засыпая, каждый раз на ночь.
От
многого отрекаюсь, что написал,
особенно от тона некоторых фраз и страниц, но не вычеркну и не поправлю ни единого слова.
После обеда наши уехали на берег чай пить in’s Grune [на лоне природы — нем.]. Я прозевал, но зато из привезенной с английского корабля газеты узнал
много новостей из Европы,
особенно интересных для нас. Дела с Турцией завязались; Англия с Францией продолжают интриговать против нас. Вся Европа в трепетном ожидании…
Многое возобновилось в памяти плавателей за этим обедом,
много приведено было забытых подробностей путешествия,
особенно при крушении «Дианы».
Может быть, мне возразят, что бывают неудачи, остановки,
особенно зимой; иногда недостает оленей или, если случится
много проезжих, лошади скоро изнуряются, и тогда…
Его
много в Китае и в Японии, но
особенно на Зондских островах.
Этот маленький эпизод напомнил мне, что пройден только вершок необъятного, ожидающего впереди пространства; что этот эпизод есть обыкновенное явление в этой жизни; что в три года может случиться
много такого, чего не выживешь в шестьдесят лет жизни,
особенно нашей русской жизни!
Там то же почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям. У ворот домов стоят жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение.
Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и довольно большие,
особенно женщины. У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
Круглым счетом истребляется зверями по человеку в два дня;
особенно погибает
много китайцев, вероятно, потому, что их тут до сорока, а прочих жителей до двадцати тысяч.
Мы и накануне видели их
много,
особенно в фурах.
Вот какие мысли приходили мне в голову, когда, вспоминая читанное и слышанное о Китае, я вглядывался в житье-бытье этих народов! Может быть, синологи,
особенно синофилы, возразят
многое на это, но я не выдаю сказанного за непременную истину. Мне так казалось…
Это
особенно приятно, когда
многие спят по каютам и не знают, в чем дело, а тут вдруг раздается треск, от которого дрогнет корабль.
Пальм другого рода я видел
много,
особенно арека.
Кроме черных и малайцев встречается
много коричневых лиц весьма подозрительного свойства, напоминающих не то голландцев, не то французов или англичан: это помесь этих народов с африканками. Собственно же коренных и известнейших племен: кафрского, готтентотского и бушменского,
особенно последнего, в Капштате не видать, кроме готтентотов — слуг и кучеров. Они упрямо удаляются в свои дикие убежища, чуждаясь цивилизации и оседлой жизни.
А, уж конечно, они убедились,
особенно в новое время, что если б пустить иностранцев, так от них
многому бы можно научиться: жить получше, быть посведущее во всем, сильнее, богаче.
Кроме хлеба здесь
много и плодов;
особенно хвалят яблоки и груши.
С баниосами были переводчики Льода и Cьоза. Я вслушивался в японский язык и нашел, что он очень звучен. В нем гласные преобладают,
особенно в окончаниях. Нет ничего грубого, гортанного, как в прочих восточных языках. А баниосы сказали, что русский язык похож будто на китайский, — спасибо! Мы заказали привезти
много вещей, вееров, лакированных ящиков и тому подобного. Не знаем, привезут ли.